Весна нынешнего года может стать одним из ключевых этапов в согласовании дорожной карты Киргизии по ее продвижению к полноценному членству в ТС. Этот процесс сопровождается все обостряющимися информационными войнами, которые ведут между собой противники и сторонники евразийской интеграции. О том, на чьей стороне в данный момент находится перевес и как борьба за умы киргизстанцев связана с событиями на Украине, рассказывает бишкекский политолог Денис Бердаков.
– Кто противостоит вступлению Киргизии в Таможенный союз?
– Противников ТС можно разделить на две неравные группы. Первая группа выступает против проекта потому, что не знает, в чем он заключается. Люди не имеют достаточной информации и компетенции, чтобы оценить уровень социально-экономических угроз, нависших над Киргизией, и пробавляются всякими страшилками. Вторая группа – это те, кто ситуацию понимает, но идеологически выступает против любого сотрудничества с Россией просто потому, что у них другая система ценностей. Мне кажется, что их очень мало – не более двух-трех сотен человек на всю Киргизию.
Эти люди не учитывают тот факт, что для республики присоединение к ТС – необходимость, оно позволяет реализовать имеющийся демографический, географический и экономический потенциал. «Антиевразийцы» игнорируют экономические реалии и апеллируют к политическому понятию «диктатуры», которая, по их мнению, будет угрожать Киргизии. Рассуждают по принципу: в Белоруссии, Казахстане и России у власти находятся «диктаторы», а значит, и в Киргизии будет «зажим» свободы.
Это люди, которые получили образование в западных странах, впитали западную идеологию и систему ценностей. У них нет понимания того, что ТС – это экономический союз. Вся политическая составляющая остается в рамках суверенитета страны. Это не проект «СССР 2.0» и не создание некоей «тоталитарной организации».
– Проводятся ли исследования настроений киргизстанцев по проекту ТС?
– В Оше (город на юге Киргизии, второй по численности населения после Бишкека. – К.А.) проводились социологические опросы на эту тему. По итогам исследования противников ТС выявилось не так много. Но мне кажется, что результаты не совсем достоверны. Потому что большинство из опрошенных не могли четко сформулировать, что означают Таможенный союз и экономическая интеграция. Из-за отсутствия знаний по ключевым пунктам возникает ряд мифов. Люди переносят старые проблемы, недоговоренности в новый формат взаимного сотрудничества, которым является ТС.
Не отрицаю, что вступление в ТС – очень сложный и в чем-то даже рискованный шаг. Крупные корпорации, которые сформировались в странах «тройки», гораздо сильнее отечественных предприятий, и есть риск того, что они потеснят киргизский бизнес. Однако оставаться в прежней «системе координат» – тоже не выход. Во-первых, за последние три-четыре года вследствие очередного витка мирового кризиса произошли серьезные макроэкономические сдвиги. Остаться в стороне от мировых интеграционных процессов невозможно, в этой ситуации странам со слабой экономической системой, к которым относится и Киргизия, нельзя тянуть с выбором пути дальнейшего развития, иначе их просто поглотят.
Во-вторых, эпоха большого реэкспорта для Киргизии заканчивается. Потоки товаров и услуг из Китая в Россию и Восточную Европу пойдут через территорию ТС напрямую. Можно, конечно, остаться в стороне от этого процесса, сохранять «базарную экономику», но это – очевидный тупик. Между тем вступление в Таможенный союз, означающее, по сути, смену социально-экономической модели развития, сулит новые риски, но и предоставляет новые возможности.
В-третьих, рушится инфраструктура, которая является наследием советского прошлого. Этот процесс неизбежно свершится в самое ближайшее время. Чтобы ответить на вызовы времени, необходим кардинальный пересмотр роли государства в экономике и запуск новых крупных проектов.
– Может быть, у Киргизии деньги, и она в состоянии самостоятельно исправить ситуацию с разваливающейся инфраструктурой?
– В Киргизии не самое бедное население, но бедное государство, в отличие, например, от Узбекистана, где наблюдается противоположная ситуация. Это результат двух разных моделей – в Киргизии большая часть денежных потоков находится в теневом секторе экономики, по разным оценкам, объем средств в этом секторе в 6-9 раз превышает объемы «официальной экономики». Так что самостоятельно решить эту проблему республике не по карману.
– Политический кризис на Украине, по мнению некоторых экспертов, был спровоцирован резкой сменой курса внешней политики – от обещанной раннее евроинтеграции к намерению вступить в ТС. Может ли подобный сценарий повториться в Киргизии, если интеграционные процессы будут набирать обороты?
– На Украине, в силу её территориальной близости к Европе, сторонников европейских ценностей и идеологии немало. В Киргизии их намного меньше, поэтому сценарий майдана маловероятен.
Сейчас республика зажата между тремя мегапроектами: будущим Евразийским союзом, Китаем и Турцией. Оба гипотетических варианта – «Турция-майдан» или «Китай-майдан» против России – маловероятны. Ни один из геополитических игроков не вмешивается так активно в текущую ситуацию в Киргизии, как это наблюдается на Украине.
Китаю в целом даже выгодно вступление Киргизии в ТС с последующим образованием Евразийского экономического союза. Для него, как крупного экспортера, выгоднее вести переговоры с единой Евразийской экономической комиссией, нежели с органами каждой из стран-членов ТС.
– Действительно ли ТС – это только экономический проект?
– В первую очередь, экономический, в какой-то мере – геополитический. После распада СССР появился проект СНГ, о котором говорили как о механизме цивилизованного развода, но ведь при определенных условиях он мог послужить и реанимированию прежнего Союза. Однако единая политическая воля отсутствовала. Были группы, преследовавшие узкие политические цели, у которых отсутствовал стимул для объединения.
Сейчас политическая и экономическая ситуация изменилась. Появились лидеры, построившие жесткую, управляемую вертикаль власти – Н. Назарбаев, А. Лукашенко и В. Путин. А с приходом мирового кризиса в 2008 году возникли и властные мотивы интеграционного характера, о которых я говорил ранее. Крепнет понимание того, что в одиночку в нашем жестоком мире не выжить.
– Насколько эффективно информационное продвижение проекта ТС на территории Киргизии?
– Евразийский проект очень молодой, он еще не сформирован до конца. Идет необходимая «утряска», согласование интересов. Европейский союз формировался несколько десятилетий. Доля внутренней торговли в ТС составляет всего 6% процентов, тогда как у устоявшихся союзов этот показатель превышает 25%. Надо отдавать себе отчет в том, что сиюминутная экономическая привлекательность на данный момент невелика. Все плюсы будут органично возрастать по мере усиления степени интеграции.
Значимым плюсом могут являться пока только уникальные условия поддержки бизнеса и развития государственности всех потенциальных партнеров. Это – договоренности о беспошлинных поставках ГСМ, облегченных условиях для трудовых мигрантов, находящихся на территории России, и ряд других. Реальных бизнес-примеров экономической выгоды от вступления в ТС в Киргизии до момента ее вступления в ТС и ждать не следует. Такие примеры есть в Казахстане и других уже состоявшихся членах ТС – на уровне крупных предприятий, естественных монополий.
Туда, куда приходит ТС, наблюдается усиление государства. В Киргизии это будет происходить более болезненно потому, что наше общество сильнее государства. Эта уникальная ситуация требует особого подхода в политике продвижения ТС, коль скоро в нем заинтересованы страны-участницы и власти Киргизии.
– Кто должен отвечать за проведение информационной политики в сфере интеграции – Россия или Киргизия?
– Отвечать должно киргизское правительство. От того, насколько точно, своевременно оно «разжует» все необходимые и критически важные для населения страны моменты, зависит во многом политическая стабильность Киргизии. Пока речь идет даже не о пропаганде, а необходимости самого простого информирования.
Серьезно говорить о том, кто действительно «за», а кто «против» интеграции, можно будет лишь тогда, когда у населения не останется вопросов. Пока же информационная ситуация не меняется к лучшему, и мне кажется, это грозит потенциальными проблемами для правительства Киргизии.
Мне представляется, что в продвижении идеи ТС среди населения существует несколько проблем. Во-первых, это – сложность самого процесса: ведь оценить ТС с позиции однозначных «плюсов» и однозначных «минусов» невозможно. Имеет смысл оценивать с точки зрения рисков и возможностей. Например, есть возможности, которые можно реализовать только в ТС – потенциальный рынок, инвестиционная привлекательность и стабильность и т.д. Это – компетенция аналитиков.
Во-вторых, это – специфика психологии граждан. Киргизстанец, который вынужден просто выживать, не думает особо о перспективах, он живет одним днем. Здесь уже наступает сфера деятельности информационно-пропагандистских служб. Они должны понимать, что апеллировать к долгосрочным или даже к среднесрочным перспективам – это правильный в принципе подход, но неэффективный в нынешней конкретной ситуации.
Не случайно противники ТС концентрируют внимание людей на краткосрочных последствиях – товары подорожают, а заработная плата не вырастет. При этом они сознательно умалчивают о том, что после вступления в ТС улучшится инвестиционный климат, придут капиталовложения, появятся новые рабочие места.
Безусловно, надо учитывать, что большинство аргументов в пользу ТС предполагает, что человек знаком с ключевыми понятиями политэкономии и конкретной экономики. Но население такими знаниями не владеет, квалифицированно судить о том, что срок годности реэкспортной модели Киргизии закончился, не в состоянии и, естественно, соблазняется простыми, лежащими на поверхности аргументами.
Тут возможны два пути: первый – апеллирование к исторической общности: «Мы будем вместе. Вместе мы все выдержим и построим новую экономику», и второй – апеллирование к сложным аргументам, но на понятном людям языке. С другой стороны, кто не знает, что говорить просто о сложном – дело невероятно трудное. Пропагандистам в пользу Таможенного союза я в этом смысле не завидую, но ключ к успеху лежит именно здесь.
