До подписания соглашения об ассоциации между Молдовой и Европейским союзом остаются считаные дни, и эксперты продолжают «вгрызаться» в многостраничный текст этого документа. В последние месяцы утвердилось мнение, что соглашение касается, прежде всего, экономики и торговли. Это верно – три четверти из более чем 400 статей документа регламентируют именно торгово-экономические вопросы, в частности создание углубленной и всеобъемлющей зоны свободной торговли (УВЗСТ) между Молдовой и Евросоюзом. Но в соглашении есть также важные, отнюдь не «протокольные» моменты, определяющие европейскую внешнюю политику в регионе, и их нельзя игнорировать.
В статье 3 документа, например, сразу говорится о «сближении по внешним вопросам и вопросам безопасности». В этом авторы и инициаторы соглашения видят путь к «углублению политической ассоциации» с ЕС.
«Политика безопасности» как раз и заслуживает отдельного внимания. В статье 5 говорится уже о конкретных институциональных рамках: «Стороны должны усилить свой диалог и сотрудничество и способствовать постепенному сближению в области внешней политики и политики безопасности, включая Общую [европейскую] политику безопасности и обороны (CSDP, ОЕПБО)». В статье 7 идет речь о «практическом сотрудничестве по предотвращению конфликтов и управлению кризисными ситуациями, в частности, имея в виду возможное участие Республики Молдова в осуществляемых ЕС операциях по управлению гражданскими и военными кризисными ситуациями, а также в соответствующих учениях и тренингах». Статья 8 говорит о региональной стабильности, об «устойчивом решении приднестровского вопроса» и «совместных усилиях по постконфликтному восстановлению региона».
Стоит сказать, что политическая часть соглашения об ассоциации Украины с ЕС (которая уже подписана) оперирует аналогичными терминами – там тоже предполагается конвергенция в рамках ОЕПБО и участие в операциях ЕС. То есть Европейский союз будет создавать единую политику безопасности во всем регионе.
Что же имеется в виду под Общей европейской политикой безопасности и обороны? Кто фактически концентрирует полномочия в этой сфере? В Европе с 1948 по 2011 год существовал так называемый Западноевропейский союз (ЗЕС), который как раз предполагал сотрудничество в сфере обороны и безопасности. Однако на практике эта организация, в сущности, так и не заработала в качестве самостоятельной военно-политической структуры, потому что уже в 1949 году был заключен Североатлантический договор и создан блок НАТО. С тех пор, несмотря на то что, например, Германия и Франция выступали за большую автономию Западноевропейского союза по отношению к Североатлантическому альянсу, влияние ЗЕС неуклонно снижалось.
В конце концов, ЗЕС начал рассматриваться только как европейская платформа НАТО. Четкую связь между ОЕПБО и структурами НАТО подчеркивали и кадровые решения – бывший генеральный секретарь Североатлантического альянса Хавьер Солана, например, был в свое время назначен Верховным представителем ЕС по вопросам внешней политики и безопасности.
Теперь, когда ЗЕС не существует уже даже на бумаге, нужно осознавать: если говорят о европейской политике безопасности, а также об участии в разрешении гражданских и военных кризисов, то за этим обязательно стоит НАТО. Этот вывод в полной мере касается Молдовы и Украины.
* * *
Сказанное выше подтверждается и недавним визитом в Молдову заместителя генерального секретаря НАТО Александра Вершбоу. Именно он, а не какие-либо другие западные чиновники перед подписанием соглашения об ассоциации РМ–ЕС расставил акценты в том, что касается взгляда евроатлантического сообщества на проблемы региональной безопасности. А. Вершбоу (бывший довольно долгое время послом США в России, а затем занимавший пост заместителя министра обороны США по вопросам международной безопасности) сказал несколько важных вещей.
Во-первых, он пообещал Молдове всестороннюю кадровую помощь НАТО, развитие оборонной структуры и консультирование в области информационной безопасности. Во-вторых, он, дав понять, что Североатлантический альянс рассматривает молдавскую армию как союзника, фактически обозначил и противников – российский контингент в Приднестровье, а также вооруженные силы самого Приднестровья. «Следует опасаться комбинирования этих двух сил», – заявил А. Вершбоу в беседе с «Коммерсантом-MD». В-третьих, он отметил, что НАТО внимательно следит за ситуацией в регионе и «очень негативно отреагирует на попытки сблизить Приднестровье с Российской Федерацией». Это соотносится с другими тезисами натовского чиновника, прозвучавшими примерно в то же время, но уже не в Кишиневе: о том, что блок НАТО должен начать расценивать Москву как соперника и что он должен рассмотреть новые оборонительные меры и методы реагирования, чтобы «защитить свободу выбора соседей России».
Заявления заместителя генсека НАТО определенно говорят о том, что альянс будет стремиться усилить свое как военное, так и политическое влияние в регионе Молдовы и Приднестровья. Соглашение об ассоциации между РМ и Европейским союзом закрепляет юридические инструменты и возможности для такого усиления.
Несущественно, что прямого упоминания о Североатлантическом альянсе в документе нет. Этого и не требуется. Как признает командующий объединенными силами НАТО в Европе американский генерал Филип Бридлав, в руководстве блока в последние два месяца уже идут консультации о возможных вариантах развития событий в Молдове и ПМР. То есть региональная ситуация включена в повестку дня НАТО.
Нынешнее руководство Молдовы открыто связывает вопросы безопасности только с альянсом. По совсем недавнему заявлению министра обороны РМ Валерия Троенко, «блок НАТО стал гарантом стабильности и защиты интересов малых государств, и другой силы, способной противостоять России, нет».
* * *
Как, в свою очередь, заявил российский вице-премьер Дмитрий Рогозин, «ассоциация с ЕС – это момент, когда Молдова берется за ручку двери под названием НАТО». Если мы посмотрим на современную историю отношений различных стран с Европейским союзом и Североатлантическим альянсом, то увидим – членство в ЕС без предварительного членства в НАТО практически невозможно. А нынешние молдавские политики провозгласили своей стратегической целью именно членство РМ в ЕС.
За последние 20 лет альянс, как известно, расширялся трижды. Сначала в 1999 году туда были приняты Венгрия, Польша и Чехия. Затем, в марте 2004 года – Болгария, Румыния, Латвия, Литва, Эстония, Словакия и Словения. Наконец, в 2009 году – Хорватия и Албания. Если взглянуть на историю расширения Европейского союза, то здесь тоже были три волны расширения. В мае 2004 года членами ЕС стали 10 стран – Венгрия, Польша, Чехия, государства Балтии, Словакия, Словения, Мальта и Кипр. В 2007 году к европейской семье присоединили Румынию и Болгарию, а в 2013-м – Хорватию.
Как видно из этого, членство в НАТО и ЕС наступало либо почти синхронно, либо с перерывом в 3-5 лет, но вступление в Североатлантический альянс – всегда первый шаг, сколько бы Александр Вершбоу ни говорил о том, что «связь НАТО и евроинтеграции – это миф». Так, кстати, было не только в последние два десятилетия. Испания вступила в НАТО в 1982 году, в ЕС – в 1986-м. Греции пришлось ждать 29 лет для того, чтобы после присоединения к НАТО в 1952 году стать членом Евросоюза.
Что касается Молдовы, то А. Вершбоу заявляет, что Североатлантический альянс считается с ее нынешним нейтралитетом и речь о вступлении РМ в НАТО сегодня не идет. Здесь нужно отметить, что нейтралитет Молдовы – это уже давно и во многом фикция, особенно в условиях, когда страна сильно зависит от финансовой помощи западных доноров. Ровно 20 лет назад РМ присоединилась к программе НАТО «Партнерство ради мира», сегодня она имеет индивидуальный партнерский план сотрудничества с альянсом. За эти годы в Кишиневе был открыт Центр информирования и документирования НАТО, проводились многочисленные полевые и командно-штабные учения (на одном из них, проходившем 8 лет назад вблизи приднестровских границ, автору этих строк даже довелось побывать). Так что сохранен ли нейтралитет в полном смысле этого слова – это большой вопрос.
В условиях такого призрачного нейтралитета Молдовы Североатлантический альянс вполне успешно решает здесь свои задачи, нынешний формат его устраивает и в альянсе справедливо считают, что пока нет смысла ставить вопрос о членстве РМ. Тем более что, как показывают опросы, население Молдовы относится к НАТО очень настороженно. Предстоит изменить общественное мнение, чем А. Вершбоу, кстати, и пытался заниматься, посетив во время своей майской поездки не только Кишинев, но и «антинатовскую» Гагаузию.
А. Вершбоу (справа), будучи в столице Гагаузии Комрате, убеждал собеседников в необходимости сближения Молдовы с НАТО
* * *
Исходя из нынешней логики событий, вопрос о присоединении Молдовы к НАТО может быть поднят через 8-10 лет, после того как будут реализованы положения об УВЗСТ «РМ–ЕС», а Молдова еще больше сблизится с Румынией. Но угрозы для региональной системы безопасности возникнут, судя по всему, гораздо раньше. Ясно, что усиление позиций НАТО сильно усложнит процесс молдо-приднестровского урегулирования. Усилится также и давление на миротворческую операцию, которая проходит на Днестре с 1992 года при участии России и является одной из наиболее эффективных миссий по поддержанию мира.
У НАТО, как мы знаем, есть свой опыт миротворчества, он далеко не самый лучший, но не исключено, что Евросоюз и Североатлантический альянс будут пытаться продвигать его в регионе. В рамках того самого «практического сотрудничества по предотвращению конфликтов и управлению кризисными ситуациями», о котором говорится в соглашении об ассоциации «Молдова–ЕС».
_________
Фото – http://www.kommersant.md/node/29422
