Если подходить к историческим фактам со всей научной строгостью, то история присоединения Средней Азии к России началась не 150 лет назад, а на добрых 160 лет раньше! Этот факт стерся в истории, «перекрытый» более масштабными и драматическими событиями, однако он имеет важное значение для понимания причин и побудительных мотивов всех дальнейших случаев вхождения народов региона в состав Российской империи.
Стратегия восточного владыки
С начала XVIII в. в отношениях России со Средней Азией наступает качественно новый этап, характеризующийся расширением областей взаимодействия и гораздо более регулярными и многосторонними контактами. Этот период интересен и тем, что на протяжении первых трех его десятилетий ряд народов Средней Азии начинает искать покровительства России.
В 1700 г. к Петру I прибыл посланец хивинского хана Шанияза. Он привез грамоту, в которой правитель Хивы просил принять «его, со всем подвластным ему народом, в подданство России». Грамота о подданстве была дана хивинцам 30 августа 1700 г. (а в мае 1703 г. она была подтверждена новому хану Араб-Магомеду в грамоте уже на его имя). Таким образом, Хивинское ханство, занимавшее территорию нынешних Хорезмской и части Бухарской областей Узбекистана, а также Каракалпакии и Ташаузской области Туркмении, 314 лет назад вошло в состав России.
Среди существовавших в то время трех крупных среднеазиатских государств – Бухарского, Кокандского и Хивинского ханств – последнее было самым малонаселенным и сравнительно слабым в экономическом и военном отношениях; наиболее же сильное из трех – Бухарское ханство постоянно претендовало на политическую власть в Хиве и с большим или меньшим успехом диктовало хивинцам свою волю. Хивинский хан Шаниях здраво рассудил, что быть подданным мощной, но далекой России гораздо выгоднее, чем подчиняться граничащей с ним с юга непредсказуемой Бухаре!
Среднеазиатские ханства
Но первые годы принятия в подданство Россия была занята войной со Швецией и Турцией, и хивинцы ожидаемых «дивидендов» от вступления в подданство не получили.
Через пустыню… под парусом?
В 1713 г. в Петербург прибывает посланец туркменского племени йомудов Ходжа Несеф, рассказавший, что впадающая ныне в Аральское море река Амударья раньше имела другое русло и впадала в Каспий в районе «Красных вод», т.е. Балханского залива, где ныне расположен город Туркменбаши (Красноводск). Ходжа Несеф был представлен Петру I, которому он сообщил, что в «стране, лежавшей при р. Аму, добывается песчаное золото и что, хотя эта река впадавшая прежде в Каспийское море, ради безопасности хивинцами отведена в Аральское море, но перекопав плотину, можно было бы обратить реку в прежнее русло, в чем русским будут помогать и туркмены».
Ходжа Несеф и находившийся в то время в России хивинский посол Ашурбек предложили построить в районе прежнего устья Амударьи крепость и торговый порт, а саму реку повернуть в старое русло, восстановив таким образом торговый путь в Индию. Петр I с энтузиазмом отнесся к возможности возобновления прямого водного пути до Индии и 14 февраля 1716 г. подписал указ о том, что «надлежит над гаваном (гаванью. – В.Д.), где бывало устье Аму-Дарьи реки, построить крепость человек на тысячу…». Из донесения руководившего стройкой (а затем оставленного начальником ее гарнизона) полковника фон-дер-Видена видно, что претворение в жизнь воли государя было сопряжено со значительными трудностями. В частности, как отмечал этот офицер, крепость была «построена в том месте без дров, и без пресной воды, и без лесу, который не был годен к городовому строению, на песке сыпучем».
29 мая 1714 г. Петр I издает указ о снаряжении экспедиции в Хиву. Возглавить это «предприятие великое» назначен гвардии поручик Александр Бекович-Черкасский. Князь был родом из Кабарды и в мусульманстве звался Искандер-беком, но, поступив на русскую службу, принял православие (его крестным отцом стал сам Петр I).
Князья Бековичи-Черкасские служили России с конца XVI в. В роду были известные военачальники, участвовавшие в войнах как на Кавказе с турками, так и на западных рубежах страны. В 1707 г. Петр I отправил поручика Бековича-Черкасского на два года в Западную Европу «для изучения наук, особенно мореплавания». Как известно, у всех возвращавшихся из заграничных «командировок» экзамены принимал сам Петр. Как видно, он остался доволен знаниями, полученными Бековичем, потому что выделил его из других, бывших с ним на обучении офицеров, и вскоре его имя стало неразлучно с важнейшими из предприятий Петра на Востоке.
Князь Александр Бекович-Черкасский
В 1714 г. А. Бекович-Черкасский командируется Петром «для прииска устья Дарьи-реки» на Каспий. Отныне его жизнь вплоть до самого ее трагического конца связывается со Средней Азией. В конце октября того же года флотилия из 30 судов, на которых разместилось 1900 человек экипажа и солдат с 33 пушками, вышла из Астрахани для исследования восточного, среднеазиатского побережья Каспийского моря. Под командой князя находились 10 морских офицеров, предназначенных «для снятия планов» местности. После описания восточного побережья Мангышлака и промеров глубины флотилия подошла к заливу Кара-Богаз-Гол («Черная пасть»). Лоцманы-туркмены отказались входить в него, и князь сам встал за штурвал корабля, за которым следовало еще два судна. Экспедиции под его началом удалось впервые в истории провести инструментальную съемку береговой линии, определить в этом таинственном заливе (сулившем, по мнению туркмен, неминуемую гибель любому мореплавателю) пять якорных стоянок.
Закончив съемку, флотилия, пройдя около 3000 верст, вернулась в Астрахань. В результате плавания появилась первая точная «навигационная карта» Каспийского моря, что было огромным шагом вперед в изучении Средней Азии. Во время поездки Петра I в мае 1717 г. в Париж одна из копий карты была подарена Королевской Академии естественных наук Франции, где она была принята с «отменным удовольствием и чрезвычайным почтением, и в тот же час признан он был почтеннейшим и знаменитейшим Парижской Академии членом».
Наконец, весной 1717 г. из Астрахани вдоль побережья Каспия, а затем через полуостров Мангашлык двинулся посольский караван, в состав которого, помимо самого посла, вошли несколько десятков дворян из Астрахани и Казани, многие из них имели татарское и калмыцкое происхождение. С караваном следовали также несколько переводчиков, проводников и 35 купцов с товарами на 5000 рублей золотом (по тем временам сумма огромная) для торговли с Индией. Посольство сопровождал внушительный военный эскорт из 2500 казаков и солдат, а также военных инженеров-строителей и моряков, которые должны были организовать навигацию по Амударье. В составе конвоя посольства был даже драгунский полк, набранный из… 500 шведов, плененных в битве под Полтавой в июне 1709 г.!
Без фанфар и хлеба с солью
За восемь дней пути до Хивы А. Бекович-Черкасский послал в столицу ханства дворянина Керейтова в сопровождении сотни казаков с известием о подходе русского посольства. Реакция «подданных» была неадекватной – хан Шергази арестовал посланца и стал лихорадочно собирать войска. Ничего не ведавший Бекович-Черкасский продолжил свой путь, но в 120 верстах от Хивы у урочища Карагач (где в соответствии с легендой находилась плотина, запрудившая воду старого русла Амударьи) по посольству был нанесен удар 24-тысячного хивинского войска. Караван сбился в кучу, загородился повозками, составив так называемый «вагенбург», и стал обороняться. Бой с «подданными», по разным данным, продолжался от двух до пяти суток.
Бухарский солдат (сарбаз). Художник В.В. Верещагин, 1873 г.
Видя, что с посольством силой не справиться, хивинцы начали «переговоры», объяснив нападение… самоуправством мелких начальников и командиров, проявивших инициативу без распоряжения хана. Хан, пообещавший в их ходе, что «никакого зла не сделает», предложил расквартировать весь состав посольства в разных местах Хивы и ее окрестностей; самому же послу было предложено с небольшой свитой разместиться в Хиве. Бекович-Черкасский, которому в Санкт-Петербурге было предписано действовать исключительно мирными средствами, согласился на предложение хивинцев разместить большую часть своей свиты в другом квартале города, «где им будет удобнее…».
На следующий день во время аудиенции у хана посол и двое его сопровождающих дворян были коварно изрублены на глазах у хивинского владыки. Такая же участь чуть позже постигла и большинство участников посольства.
Выставив на всеобщее обозрение у городских ворот отрубленные головы двух участников посольства, хан, бахвалясь своей «грандиозной победой», голову самого посла отправил в Бухару. Однако эмир Бухары, чьи купцы имели постоянные и давние связи с Россией, проявил политическую мудрость и дальновидность: велел встретить посланцев по дороге и, выдворив их обратно, заявить, что «он не людоед, чтобы принимать такие подарки, и к такому бесчеловечному поступку приобщаться не желает!».
Так трагически закончилась попытка первого крупного политического и экономического контакта России со среднеазиатскими государствами, связанная по иронии судьбы с неудачным «поворотом рек». И хотя итоги ее были явно отрицательными, для дипломатии России многое объяснялось «дурным нравом хана», «упущениями посла» и «неблагоприятным стечением обстоятельств». О недолгом российском подданстве Хивы в Петербурге быстро забыли. Идея же развития самих отношений не была скомпрометирована, и их необходимость получила еще большее подтверждение.
Последним «штрихом» среднеазиатской политики первого русского императора стало его «завещание» относительно ведения дел с регионом, высказанное им своим соратникам во время Персидского похода 1722-1723 гг. Его пожелание касалось принятия в российское подданство киргиз-кайсаков (казахов), кочевавших в степной зоне между Россией и среднеазиатскими государствами: «Они дороге в Индию – ключ и врата!» В полной мере осознавая важность этих планов, Петр I осуществить их самолично тем не менее не смог по причине внезапной кончины в 1725 г.
_____________
Фото – http://vskazku.com/thread-2021-1-1.html; http://www.akipress.org/kghistory/news:13661/
