Минуло две недели с первой встречи трехсторонней контактной группы в Минске 5 сентября, где представители Украины и Донецкой и Луганской народных республик подписали совместный протокол. Но перемирие не наступило. Вопреки договоренности, в Донбассе по-прежнему гибнут мирные жители, уничтожается инфраструктура. Впрочем, по словам первого вице-премьера ДНР Андрея Пургина, назвать этот процесс перемирием нельзя, корректнее назвать его договоренностью о прекращении огня. И хотя каждый день в десятках точек возникают вооруженные конфликты, их стало на порядок меньше. Прекращение огневой «зачистки» дальнобойной артиллерией и «Градами» населенных пунктов Донбасса позволяет интенсивно ремонтировать коммуникации, подтянуть гуманитарную помощь и начать ее распределение. Залечивать раны и помогать людям.
Но вот снова субботнее утро 13 сентября началось канонадой в районе Ясиноватой, Макеевки и Донецкого аэропорта. В ДНР идут ожесточённые бои вдоль стратегически важной трассы Донецк – Горловка, которая связывает Донецк и Луганск. В аэропорту, где засели фашистские наемники, артиллерийская стрельба стала традиционной, и артобстрелы производятся по несколько раз в день. Как свидетельствуют горожане, судя по звукам разрывов, обстрел ведется из орудий большого калибра. Это еще раз подтверждает, что на минский меморандум карателям наплевать.
Ну а гражданам Новороссии, помнящим народную мудрость, что худой мир лучше доброй ссоры, нужно договариваться с украинскими агрессорами? Способен ли этот меморандум, равно как и последующие консультативные трехсторонние встречи в Минске, запустить политический процесс по восстановлению мира на Украине? Долго ли продлится конфликт? Состоятся ли выборы на Украине?
На эти и другие вопросы отвечает известный политолог председатель Русской общины Украины Константин ШУРОВ.
– Донбасс и нынешняя киевская власть в понятие «перемирие» вкладывают абсолютно разное содержание, – считает К. Шуров. – Для первого – это защита и спасение жизней донбассцев – той новой общности людей, которая возникла в результате событий с января по сентябрь этого года. Мы реально видим рождение абсолютно нового социума. С абсолютно новыми, отличными от тех, что культивировалось 23 года, жизненными установками и духовно-нравственной ориентацией и символами… Люди показали, что они готовы за это сражаться.
Перемирие для Киева – это передышка и переформирование вооруженных сил, насыщение их новой боевой техникой взамен выбитой и отправка на передовую. Т.е. сейчас реально все понимают, что полномасшабное нарушение договора о прекращении огня – это только вопрос времени. Как ни печально об этом говорить, но, думаю, мы скоро это увидим. Потому что очевидно: пан Порошенко абсолютно не способен управлять страной в силу того, что у него нет команды, что у него связаны руки, да и он сам не «противится» тем, кто подталкивает его к силовому решению вопроса.
– Константин Викторович, как расценивать то, что перемирие было заключено в период наибольших успехов ДНР, когда Мариуполь был почти взят и армия практически массово побежала?
– Думаю, главную роль сыграл международный фактор. Сильно влияние России. И можно предположить, что Москва пошла навстречу Порошенко по одной простой причине: она уже давно ищет, с кем еще можно иметь дело на территории Украины. Людей Януковича из его Партии регионов не слышно, кроме народного депутата Елены Бондаренко. Но она – не человек Януковича, а скорее жительница и представительница Донбасса и Донецка. Потому что если бы она была человеком Януковича, то вела бы себя так же трусливо, как ведут себя остальные депутаты от ПР.
Попытка представить Порошенко центристом в компании, которая называется «украинский политикум», это аванс со стороны России. При любых раскладах ни у кого из этой компании не может быть военных побед, если они, конечно, не возьмутся осуществить безумную идею использовать оружие массового поражения. На сегодняшний день мы видим, что у ДНР, ЛНР, Новороссии в целом существуют свои вооруженные силы со своей концепцией, системой управления. В то же время мы видим серьезное влияние на них некоторых московских кругов. В частности, бывший глава администрации президента РФ г-н Волошин неделю назад выступил с тезисом о том, что России нужна единая Украина. На этом фоне можно ответить на вопрос: почему перемирие заключено именно в период наибольших успехов армии ДНР.
Конечно, в Новороссии это вызвало недоумение. Ополченцы могли бы «дожать» противника, перейдя в наступление. И думаю, в любом варианте они это сделают. Тот вариант развития событий, который бытует сейчас в околопрезидентских кругах, в верхушке управленцев Украины и в провластных партиях, открыто не высказывается, но прорывается через откровения отдельных личностей и состоит он в том, что в Донбассе надо уничтожить от одного до полутора миллионов человек – тогда, мол, порядок наступит. Т.е. украинская квазиэлита абсолютно заточена на силовое решение проблемы. Хотелось бы, чтобы истинный смысл этих «смысловых конструкций», которые главенствуют в головах украинских чиновников, дошел до московских коридоров власти. Иногда такое случается. Хотя все чаще звучит мысль: нам надо прекратить войну. Но война прекращается на каких-то условиях.
– На условиях победы, например…
– Это – гражданская война. Я думаю, что армия Новороссии пошла на перемирие не с позиции слабости, а с позиции сильной стороны. И эта позиция, в первую очередь, предопределена морально-духовным превосходством над теми, кто ей противостоит, а те воюют без цели. Мизерная часть – из звериной жестокости, а большинство – по принуждению, иногда по причине «промытости» мозгов, но ни в коем случае не осознанно, как это делают ополченцы и добровольцы. Поэтому армию ДНР, наверное, можно уничтожить, но победить нельзя.
– То, что перемирие нарушается, очевидно. Но куда большую тревогу вызывает скопление бронетехники со стороны украинской армии. Министр иностранных дел РФ Сергей Лавров недавно отметил эту тенденцию.
– Как свидетельствуют СМИ, тот же фильм Рогаткина «Дорога на Луганск», ополченцы и выбили, и отбили очень много техники, но воевать на отбитой технике почти некому. Будучи на днях на круглом столе в Институте мировой экономики и международных отношений РАН, я обращал внимание участников на очевидную возрастную диспропорцию противоборствующих сторон. В ополчении в основном воюют 45–55-летние бойцы. Со стороны украинской армии им противостоят 18–25-летние. Т.е. дети и внуки противостоят отцам и дедам. Этим детям поменяли не только принципы, им подменили духовный код. Но… Выдающийся русский философ и писатель Иван Ефремов говорил, что история всегда из тупиков выходит самым простым, действенным и самым страшным коротким путем – кровавым. Чему мы с вами и являемся свидетелями.
Есть еще один интересный момент. Помните историю столетней давности, в которой гражданская война 1917–1922 гг. для Украины закончилась довольно быстро – к 1920 году? Произошло это потому, что на руках у населения оказался мощнейший общественно-политический и социальный катализатор – оружие. С появлением оружия убыстряются процессы социального расслоения, духовного, физического и политического противостояния. Донбасс, несогласный с фашистской идеологией, попытались уничтожить – и он ответил ударом на удар, отстояв свое право на собственные убеждения.
В открытых боестолкновениях пехоты украинская армия неизменно проигрывает. Поэтому хунте и остается давить сопротивление бронетехникой, которой осталось огромное количество. На территории Украины было три военных округа: Киевский, Прикарпатский и Одесский. По численности, вооружению – это самая мощная группировка армии СССР, которая превосходила даже Белорусский и Ленинградский военные округа.
– Это оттуда обилие бронетехники?
– По самым скромным подсчетам, на Украине осталось 12 тыс. танков, боевых машин пехоты, около 6 тыс. самолетов, 3,5 тыс. вертолетов всех систем и назначений всех времен выпуска и прочее вооружение.
Применение бронетехники против гражданской инфраструктуры говорит о полной слабости тех, кто сегодня хочет решить вопрос силовым методом, потому что стрельба из танков по жилым кварталам – это не просто нежелание воевать, это предвестник поражения.
Когда же говорят, что российские войска присутствуют на территории Новороссии, я прошу назвать номера частей, фамилии и имена командиров. Этого никто не может сказать.
Потом я задаю следующий вопрос: чем стреляют ополченцы из пушек, «Градов», тех, которые захвачены у украинских силовиков? И откуда для них берутся снаряды? Если бы хоть одна колонна со снарядами или вооружением начала пересекать границу с Россией, то это было бы видно. Гуманитарный конвой пересек границу – и это видели все. Ответ напрашивается сам собой, и он очень неприятный для украинской стороны: и ополченцы, и украинская армия получают боеприпасы и вооружение с одних и тех же складов. Только, похоже, одни получают их по накладным, а другие – покупают или захватывают у противника.
– А что вы скажете относительно обмена пленными? Мало того, что украинская сторона, в отличие от ополченцев, возвращает людей в ужасном состоянии – после пыток, избиений и голодного содержания, да еще и не всех. Не значит ли это, что после вполне удовлетворительных условий плена отпущенные украинские солдаты попадут на выучку к американским инструкторам и снова вернутся в строй?
– Эта ситуация была и 100 лет назад, когда в начале 1918 года большевики отпускали белых офицеров под «честное слово». Ополченцы ведут учет, и вторичное попадание в плен будет означать одно: что человек не осознал тяжести своего поступка.
– Аналитики прогнозируют, что война в Донбассе продлится от полутора до пяти лет. Этот прогноз В. Жириновский, например, обосновал примерами из новейшей истории: вьетнамская война длилась 20 лет, арабо-израильская – 6 лет, корейская – 3 года. А вот «миротворец» Порошенко в своем выступлении на открытом заседании Кабмина 10 сентября фактически предопределил противостояние с Россией на десятилетия и призвал в случае необходимости строить современную линию Маннергейма.
– Примерную продолжительность конфликта мы сможем определить весной следующего года. Потому что сегодня России удался один важный шаг: сделать легитимными ЛНР и ДНР, посадив их за стол переговоров с Киевом. Т.е. сделав их субъектом переговорного процесса. И здесь проявятся мотивация сторон, их ресурс, способность лидеров продолжить выбранный путь.
– Верите ли вы в успех парламентских выборов, которые в октябре будут проводить на Украине?
– О том, что будут выборы, никто на Украине не знает. Эта информация существует на уровне слухов и намеков.
В украинском политикуме сейчас есть три группировки: Юлия Тимошенко, Турчинов–Аваков–Яценюк и примкнувший к ним Наливайченко, а также группа Порошенко. Абсолютно разношерстная. Для Западной Украины Порошенко – не консолидирующий фактор, поэтому здесь находятся в большой растерянности: на кого делать ставку? Поставить на Турчинова–Яценюка – это распространить войну на все регионы. Порошенко же, я полагаю, ориентируясь на данные «сидельцев» элиты времен Кучмы (Л. Кучма, как помните, один из главных переговорщиков в Минске), хочет сохранить целостность Украины. Но как это сделать? Как перешагнуть через кровь?
Даже если предположить невероятное, что сегодня Россия отдаст Крым, поможет зачистить Донбасс, об нее все равно будут вытирать ноги. Это – с одной стороны. А с другой - Порошенко просто размажут по стене, потому что он все равно кому-то будет мешать. Но он должен как «мавр сделать свое дело…». Понимает ли он это?
– Судя по всему, понимает.
–Тогда количество жертв будет минимальным. Несмотря на то, что он верховный главнокомандующий и отдал приказ о прекращении огня, но видно, что приказ не выполняется. На сегодняшний день президент ситуацией не управляет. В некоторых местах ситуация управляется полевыми командирами. Если со стороны ополчения есть элементы казацкой вольности, то здесь – гораздо страшнее, даже не махновщина, а григорьевщина. Как известно, у батьки Махно была идея, а атаман Григорьев был просто бандит.
– С вашей точки зрения, какие сюрпризы могут быть во время выборов?
– Самым большим сюрпризом может стать физическое устранение Порошенко и его людей. Или более щадящий вариант: отстранение его от власти. Потому что сегодня он стал мешать. И отнюдь не потому, что стал миротворцем. Но тем не менее из всего сонма украинских политиков он один, с кем можно вести переговоры. А Россия, как я уже говорил, ищет с кем можно вести переговорный процесс для того, чтобы минимизировать человеческие потери и разрушение инфраструктуры.
– А могут ли выборы принести мир на Украину?
– Какой мир? 2 млн. человек «отъехали» вместе с Крымом, 4 млн. избирателей Донбасса тоже «отъехали». Сегодня три политические группировки, о которых я говорил (коммунистов мы не берем, потому что они себя полностью дискредитировали своими действиями в январе-марте этого года), будут бороться не за электорат, а за число полученных голосов. Думаю, что процент этих голосов на каждом участке, в каждом избирательном округе будет определяться числом стволов и патронов, имеющихся у сторонников каждого кандидата. Перефразируя известное выражение Попандопуло из фильма «Свадьба в Малиновке»: «Если у батьки не будет золотого запаса, я сам начну разбегаться», можно сказать: ежели у тебя нет патронов, то зачем я буду отдавать тебе голоса?
– Константин Викторович, как киевлянин, скажите: что происходит в Киеве? Как себя чувствуют киевляне? Что значит всплеск квазипатриотизма, который выражается в покраске урн и лавочек в желто-голубой цвет, вывешивании флагов? Насколько эти идеи самостийничества пропитали город?
– Это, с одной стороны, полная духовная опустошенность, с другой - массовая психопатия. Основную роль в этом играют украинские СМИ. А механизм этого действа примерно таков: сначала идея спускается вниз в электорат, доводится до абсурда (покраска скамеек, мостов, столбов и пр. в цвета национального флага), потом она возвращается обратно к тем, кто ее пустил вниз, через СМИ прокручивается, раздувается образ врага до вселенских размеров и т.д. Но нельзя общество держать все время в перевозбужденном состоянии. Чем дольше оно будет продолжаться, тем меньше вероятности, что идея принесет какие-то политические плоды.
– Что такое русские на Украине и в Киеве сегодня?
– Люди запуганы. Первым, как вы помните, начали зачищать Харьков. По разным данным, от 150 до более 300 активистов разных организаций находятся в заключении без суда и следствия. Практически все лидеры Русского мира Украины, за редким исключением, покинули Киев. Поэтому вести сегодня нормальную политическую работу не может ни одна партия. Более или менее протестный потенциал сохраняет Партия прогрессивных социалистов Наталии Витренко. Общественным организациям еще хуже. Как только ты начинаешь какие-то активные действия, автоматически можно говорить о том, что ты подписал себе приговор и можешь угодить за решетку. Поэтому я не вижу никаких возможностей вести эту деятельность в рамках конституционного поля в условиях современной Украины.
Честно говоря, произошел очень неприятный процесс. 23 года мы были приучаемы к парламентским формам борьбы. Партии и общественные организации считали, что их слово что-то значит, по крайней мере, они могут свободно выговорить его. Да и сегодня оно что-то значит в информационном поле. Во-первых, для России, потому что это единственная страна, готовая поддерживать и защищать русских и русскоязычных соотечественников, и, во-вторых, для киевской власти, в том смысле, что тех, кто это высказывает, она может начать преследовать.
– Возможен ли новый Нюрнберг для тех, кто спровоцировал массовую гибель мирных жителей и исход их с родных мест?
– Отвечу словами из знаменитого фильма «Подвиг разведчика»: после нашей победы. Происходящее в Донбассе подтверждает историческое событие, которое произошло в мае сего года. Это – референдум 11 мая, который состоялся в Луганской и Донецкой областях. Если сравнить количество и соотношение беженцев из Донбасса, которое находится на территории России, с тем количеством беженцев, которое находится на территории Украины, вы увидите парадоксальную картину. Более миллиона человек находятся на территории России и примерно в 10 раз меньше – на территории Украины. Вот это и есть лучшее подтверждение результатов референдума, того, что это был действительно референдум. Народ «проголосовал» ногами. Он убежал не к оккупантам, а к своим братьям, единоверцам, которые могут его защитить.
Многие из этих людей могут стать свидетелями на грядущем судебном процессе.
