На днях вновь, теперь с подачи Азиатского банка развития (его крупнейшими акционерами являются Япония, США, КНР, Индия, Австралия, Индонезия, Южная Корея; АБР), реанимирована идея трансцентральноазиатского экономического коридора, который её инициаторами задуман как стержневой для общерегиональной интеграции.
АБР предложил, как сообщило его узбекистанское представительство, создать «новый экономический коридор между городами Шымкент–Ташкент–Худжанд и прилегающими областями Казахстана, Узбекистана и Таджикистана». Насчёт новизны – это гипербола: авто- и железнодорожное сообщение между этими городами существует еще с досоветских времён. Видимо, некая новизна состоит в политическом подтексте возобновляемого проекта.
Ведь северным конечным пунктом коридора определен южноказахстанский Шымкент. Примечательно, что именно через него проходит созданный еще в 1890-х основной железнодорожный маршрут между Россией и Центральной Азией, включая Казахстан. Похоже, Россия «выключена» из означенного проекта.
По ряду данных, идея экономического и политического союза стран региона ЦА была предложена в 1991-1992 гг. структурами Европейского банка реконструкции и развития («проротшильдовского», как считают многие эксперты) и Массачусетского технологического института (США), выполняющего исследования в том числе по заказам американских военных и разведывательных структур.
Но вскоре проект ушел на второй план, уступив место формированию проамериканского блока ГУУАМ, созданного к 1997 г. Правда, дееспособным блоком это объединение не стало. А выход из него Узбекистана в 2006 г. «вывел» эту группировку из Центральной Азии. Надо понимать, что со временем было признано необходимым её чем-то заменить и, вероятно, с менее выраженными – публично – политическими целями.
По данным АБР, Шымкент, Ташкент и Худжанд и прилегающие к ним Туркестанская, Ташкентская и Согдийская области «будут рассматриваться в качестве потенциального экономического коридора в рамках программы Центральноазиатского регионального экономического сотрудничества (ЦАРЭС)». Поскольку все они «находятся в пределах легкого доступа друг к другу, в них проживает относительно большое количество населения – примерно 15% всего населения Центральной Азии».
Банкиры не преминули сообщить, что новый проект «разработан в ответ на просьбу стран региона изучить возможность развития нового потенциального экономического коридора в целях создания возможностей для развития бизнеса и увеличения занятости населения». Резонно предположить, что речь идет о создании блока если не противостоящего, то, во всяком случае, альтернативного ЕАЭС.
Местная «почва» для такого проекта формировалась заблаговременно. Так, Узбекистан и Таджикистан – отношения между ними ранее были, напомним, на уровне «ни войны, ни мира» – в марте 2018-го подписали 27 соглашений, направленных на развитие двусторонних отношений в разных сферах. Они также договорились о сотрудничестве в военно-технической сфере и проведении совместных военных манёвров. Впервые антитеррористические учения состоялись в конце сентября 2018 г. на таджикистанском полигоне Чорухдайрон.
Впрочем, о целесообразности создания общерегионального блока еще в середине апреля 2008 г. заявил Елбасы Нурсултан Назарбаев: «…нам сам Бог велел объединяться: 55 млн. населения, нет языковых барьеров, взаимодополняемые экономики, находимся на одном пространстве, есть транспортные, энергетические связи. Мы уважаем друг друга. Что ещё надо? Население от этого только выиграет». Характерно, что глава Казахстана еще в тот период был уверен в перспективности нормализации взаимоотношений его страны с Киргизией и Узбекистана с Таджикистаном, конфликтных по ряду причин со времени распада СССР (хотя в регионе и по сей день устранены, как известно, далеко не все противоречия).
Первым интеграционным проектом в регионе стало соглашение об общем экономическом пространстве, подписанное в 1994 г. главами Казахстана и Узбекистана, вскоре к нему присоединилась Киргизия. Партнёры планировали учредить Совет министров обороны трёх стран, но экономические и пограничные противоречия тогда не позволили осуществить этот проект. Зато в 2002 г. был учреждено Центрально-Азиатское сотрудничество (ЦАС). А в 2004 г. к ЦАС присоединилась Россия, и уже через год страны-участницы приняли решение скооперировать ЦАС с евразийским экономическим сотрудничеством. Но этого не произошло.
Плюс к тому прежнее руководство Узбекистана, опасаясь быть «подчинённым» Москве и Астане в этих блоках, вскоре решило дезавуировать свое участие в них. В 2008 г. Ислам Каримов заявил, что для Узбекистана инициатива центральноазиатского союза неприемлема: «Хочу это раз и навсегда заявить, чтобы не было никаких спекуляций по этому поводу».
Но с приходом нового руководства Узбекистана проект общерегионального блока получил новый импульс. Что, кстати, получило одобрение от Вашингтона в ходе переговоров Ш. Мирзиеева с президентом США Д. Трампом в мае 2017 г. в Эр-Рияде (Саудовская Аравия), в сентябре 2017-го на полях Генассамблеи ООН в Нью-Йорке, в ходе первого официального визита главы Узбекистана в США в мае 2018 г. Потому не исключено, что означенная инициатива АБР, ссылающегося на интеграционные устремления стран региона, в какой-либо форме «рекомендована» Соединенными Штатами.
Как считает эксперт Высшей школы экономики Григорий Лукьянов, «после смены президента в Узбекистане и на фоне политической реформы в Казахстане, цель которой – переход к парламентской форме правления, возродилась идея региональной интеграции. Но идея создания нового центральноазиатского союза объективно вступает в противоречие с идеей евразийской интеграции в рамках ЕАЭС». Причем проект регионального блока «имеет и определённую популистскую подоплёку, но всегда будет поддерживаться в кругах сторонников цивилизационного расхождения с Россией».
Схожее мнение у Максима Вилисова, директора Центра изучения кризисного общества: «Интерес стран региона к взаимной интеграции связан, в частности, с тем давлением, которому подвергается Россия со стороны Запада. Свою роль играет и Китай, развивающий масштабные проекты в регионе, чем озабочены в США». Отметим в этой связи, что страны региона, в т.ч. участники ЕАЭС, не присоединяются к антизападным контрсанкциям РФ, опасаясь распространения на них санкций Запада.
Означенный проект может поддерживаться и опекаемым Турцией (и созданным ею) Тюркским советом (Советом сотрудничества тюркоязычных государств), в котором участвует большинство центральноазиатских стран. Тем более что на саммитах этой структуры регулярно рекомендуется более тесное экономическое взаимодействие стран-участниц. Не исключено, что данный Союз есть некая опосредованная форма распространения влияния не только, как высказываются ряд аналитиков, «прозападного цивилизованного пантюркизма», но и североатлантизма. Ибо Турция – член НАТО с 1952 г., и вряд ли без одобрения со стороны США/НАТО мог быть создан Тюркский совет.
Правда, такая озабоченность разделяется не всеми экспертами. Так, руководитель отдела экономики Института стран СНГ Аза Мигранян обращает внимание на то, что в последние два года интенсивно развивается экономическое взаимодействие между Узбекистаном, Таджикистаном и Казахстаном, в том числе и с точки зрения восстановления ранее утраченных связей, особенно между Узбекистаном и Таджикистаном. Под этим углом зрения эксперт считает потенциал коридора огромным. А. Мигранян не видит опасности проекта «коридора» для процессов евразийской интеграции и более того – отмечает важность взаимодействия республик в контексте использования возможностей Евразийского экономического союза через Казахстан. Также, по ее мнению, коридор важен с той точки зрения, что республики будут включены в транспортные и коммуникационные проекты Китая по инициативе «Один пояс – один путь».
Откровенно говоря, оптимизм эксперта разделить трудно.
